Шрам: Легионер - Сим Симович

— Yes. I… как сказать… leader.

— Leader. Okay. You слушай me, they слушай you. I teach, you translate, they learn. Understand?

Арбен кивнул.

— Why you здесь? In Legion?

Албанец пожал плечами, сплюнул:

— В Албании shit. No money, no work, only crime. Police хочет меня, я убил man, not важно who. Friends say — go Legion, they give passport новый, they pay, они train. Мы come together, двадцать man, from same город.

— You all criminals?

— Yes. All. Убивали, грабили, торговали. Now we soldiers. Better than тюрьма, better than умереть on street.

Шрам кивнул, понимающе. Обычная история для Легиона. Беглецы, преступники, отчаявшиеся. Армия последнего шанса принимает всех, даёт новое имя, новую жизнь, шанс искупить прошлое кровью.

— Легион not easy, — сказал русский. — Training жёсткий, missions опасные, many умирают. You хочешь survive?

— Yes.

— Then слушай. Forget что ты был leader в Албании. Здесь ты никто. Ты новичок, самый низкий. Я veteran, я учу тебя, ты учишь их. Я say jump — you jump. Я say run — you run. Я say чисти автомат — you чисти. No questions, no arguments. Понял?

Арбен сжал челюсти, гордость боролась с разумом. Разум победил. Кивнул.

— Good. Сейчас you собери всех своих. Я покажу как чистить оружие правильно. Потом как носить разгрузку. Потом правила барака, правила Легиона. Учи быстро, времени мало. Через неделю вас отправят на training полигон, там сержанты не такие добрые как я. Там они ломают кости если ты тупой. Понял?

— Понял.

Арбен собрал албанцев, выстроил перед Шрамом. Двенадцать человек, от восемнадцати до тридцати лет, лица жёсткие, татуировки, шрамы, взгляды волчьи. Бандиты, головорезы, убийцы. Но здесь, в Легионе, они были просто мясом необученным, пушечным кормом, которое надо превратить в солдат или которое умрёт на первой миссии.

Легионер взял свой FAMAS, начал разбирать, медленно, показывая каждое движение. Арбен переводил на албанский, новобранцы смотрели внимательно, запоминали. Магазин вынуть, патрон спустить, затвор назад, фиксатор нажать, цевьё снять, рама затворная вынуть, газоотводная трубка, возвратная пружина. Все детали на койке, разложены в порядке. Потом сборка, обратно, быстро, без ошибок.

— Now you, — Пьер показал на Арбена. — Repeat.

Албанец взял свой автомат, начал разбирать. Медленно, неуверенно, путался в деталях. Шрам поправлял, показывал, не ругался, терпеливо. Остальные смотрели, учились. Через полчаса все двенадцать разобрали и собрали автоматы, коряво, но правильно.

— Good. Теперь вы чистите, каждый день, после каждой стрельбы. Автомат грязный — you умер. Автомат чистый — you живой. Это главное правило.

Показал как смазывать, где ветошью протирать, как проверять затвор, боёк, пружины. Албанцы слушали, кивали, запоминали. Гордость ушла, заменилась вниманием. Поняли что этот человек может научить выживать, и лучше слушать чем умереть по глупости.

Потом разгрузка. Как носить магазины, где гранаты, где аптечка, где вода, как распределить вес чтобы бежать можно было, стрелять, не путаться в ремнях. Потом правила барака: койка заправлена углами острыми, вещмешок под койкой, автомат у изголовья, ботинки параллельно, форма сложена аккуратно. Чистота, порядок, дисциплина.

— Легион любит порядок, — объяснял Шрам. — Солдат с порядком живёт долго. Солдат с бардаком умирает быстро. Почему? Потому что в бою нет времени искать магазин, искать гранату. Надо знать где что, рука сама берёт. Автоматически. Это спасает жизнь.

К вечеру албанцы были вымотаны, но дисциплинированы. Двенадцать коек заправлены правильно, вещмешки убраны, автоматы вычищены. Сидели на койках, усталые, но довольные. Научились чему-то, почувствовали что становятся солдатами, не просто бандитами с оружием.

Арбен подошёл к Шраму, протянул руку:

— Спасибо. За… как сказать… за science. Извини за утро. Мы не знали кто ты.

Русский пожал руку, коротко, крепко.

— Теперь знаешь. Завтра продолжим. Учить стрелять, бросать гранаты, читать карту. Потом рукопашный бой, выживание, тактику. Много учить. Ты готов?

— Готов. Мы все готовы.

— Хорошо. Спать. Подъём в шесть. Утром пробежка десять километров с полной выкладкой. Кто отстал — наказание.

Арбен ухмыльнулся:

— Мы не отстанем. Албанцы сильные.

— Увидим.

Ночью барак был тихий. Албанцы спали мёртвым сном, устали за день. Шрам лежал на койке, смотрел в потолок. Двенадцать новобранцев, горячих, необученных, но перспективных. Если выживут первые полгода — станут хорошими солдатами. Если нет — пополнят список убитых, как Ковальски, как Янек, как десятки других.

Его задача — научить их не умирать. Передать опыт, знание, навыки. Это была неофициальная традиция Легиона — ветераны воспитывают новичков, жёстко, без сантиментов, но честно. Били если надо, ругали если тупили, но учили всему что знали сами. Потому что завтра этот новичок прикроет тебе спину в бою, и лучше чтобы он знал как это делать правильно.

Утром в шесть подъём, как обещал. Албанцы вскочили по команде, быстро, привычка уличная — спать чутко, просыпаться мгновенно. Оделись, взяли рюкзаки, автоматы, построились у барака. Шрам вышел, осмотрел строй. Ровный, тихий, дисциплинированный. Прогресс.

— Бегом марш!

Побежали за ним, через казармы, за ворота, по дороге вдоль моря. Десять километров с тридцатью килограммами на спине. Дышали тяжело, потели, но держались, не отставали. Арбен бежал первым, задавал темп, остальные следом, не жаловались. Албанская гордость не позволяла показать слабость.

Через неделю из двенадцати горячих албанских парней получилось отделение спаянное, обученное базовым навыкам, понимающее иерархию. Они не стали шёлковыми в смысле мягкими, но стали управляемыми, дисциплинированными, уважающими того кто их учит. Шрам был для них не другом, не братом, но наставником, авторитетом, человеком которого слушаются без вопросов.

Когда их отправили на полигон для полной подготовки, Арбен подошёл напоследок:

— Когда мы вернёмся, ты ещё будешь нас учить?

— Если выживете, — ответил русский. — Многие не выживают. Будьте умными, слушайте сержантов, не геройствуйте. Легион не любит героев, Легион любит живых солдат.

— Поняли. Мы вернёмся. Все двенадцать.

— Увидим.

Вернулось десять. Двое погибли на учениях — один утонул в марше через реку, рюкзак утянул вниз, не успел сбросить. Второй сломал шею, прыжок с парашютом, не раскрылся запасной. Остальные десять вернулись жёсткими, обученными, готовыми. Арбен стал капралом, получил своё отделение. Остальные распределились по секциям.

Через полгода они полетели в Африку, в Джибути, на новую миссию. Албанцы воевали хорошо, профессионально, не паниковали, не бежали, прикрывали товарищей. Шрам смотрел на них и думал — научил правильно. Ещё двое погибнут