Невероятная одиссея человека. История о том, как мы заселили планету - Элис Робертс

часа, все сохраняли тишину и пребывали в глубоком почтении. Это захватывающее зрелище напоминало древний анимистический культ, традиции которого все еще сильны на острове с официальной мусульманской религией.

После благословения мы подготовились к спуску плота на воду. В первую очередь мы сломали высокий навес над стройплощадкой, чтобы задняя часть плота не столкнулась с ним, когда мы стаскивали его по крутому спуску к морю. Мы поместили перед плотом толстые длинные стволы бамбука, играющие роль катков, и потащили его по песку. Плот тащили примерно тридцать мужчин и я. Мы перетаскивали его на несколько метров, останавливались, передвигали катки и тащили снова. В конце концов мы вошли в воду, но омываемый волнами плот все еще прочно сидел в песке. Это было невероятно тяжело. Мы тащили его дальше и дальше, и наконец, словно самолет, взмывающий в воздух со взлетно-посадочной полосы, плот оторвался от берега и поплыл. Человек четырнадцать вскочили на плот и принялись отчаянно грести, чтобы вывести плот из прибойных волн на безопасную светлую воду.

Довольно быстро суматоха прекратилась, и мы вышли в открытое море. Спуск прошел успешно, и плот, к моему облегчению, не развалился. Роберт не хотел даже думать о том, что его плот мог споткнуться на этом первом препятствии. Поскольку он проектировал плот для восьми человек, команду сократили до минимума. Пять индонезийских рыбаков: Мухаммед («M») Сууд, Идрус, Малабурхана, Нарно и Ама Рос, переводчик Мулиано Сусанто (Токио), Роберт (в качестве капитана) и я. Все успокоились, расположились на плоту и гребли в сторону острова Сумбава. Едва различимый в тумане на горизонте, он, казалось, находился на расстоянии сотен километров.

«Погода просто идеальная, — заверил меня Роберт. — Легкий бриз, но, как видите, море очень спокойное. На самом деле наша главная помеха — течения. Морские течения непредсказуемы. Если мы зайдем слишком далеко на юг, у нас будут проблемы».

Мы вышли в 7:25 утра. «Сколько времени нам понадобится?» — спросила я, несмотря на то что прошло всего десять минут. «Хороший вопрос, — сказал Роберт. — Все хотели бы это знать! Но если в качестве прогноза, то при таких условиях… от шести до девяти часов».

Примерно каждые полчаса гребцы менялись сторонами. Так рекомендовал Роберт — совершив несколько путешествий на плоту, он понял, насколько утомительно грести все время с одной стороны. Также были очень важны приподнятые места для гребцов: я сидела с прямой спиной, опираясь на «палубу» плота, по которой мягко перекатывались волны и охлаждали мои ноги. Палубу покрывали пальмовые циновки. Мы сложили снаряжение, включая аптечку и спасательные жилеты, в центре плота, где было суше всего. Мне понравилось деревянное и очень эргономичное весло: обхватив одной рукой его рукоятку вверху, а другой — внизу около лопасти, я действительно могла разрезать веслом толщу воды. Более чем порадовало, когда Роберт, взглянув на GPS, сообщил, что мы идем с хорошей скоростью — три узла. Однако тут же, не переводя дыхания, он заметил, что главным образом благодаря течению.

Сменив место несколько раз, я оказалась прямо перед Робертом. Ненадолго отвлекшись от весла, я обернулась и спросила его об археологии, строительстве плота и происхождении человека. Довольно быстро стало понятно, что Роберт не считал современных людей единственными, кто был способен построить судно, пригодное для плавания по океану. Он полагал, что перемещаться по воде начал более миллиона лет назад Homo erectus [11, 12]. Необычное заявление. Морские походы обычно считаются чертой поведения современного человека, хотя, конечно, хоббит с острова Флорес заставляет усомниться в этом.

Но несмотря на то, что другой вид человека мог достичь некоторых островов Уоллесии, путь до Сахула был морским путешествием совершенно иного масштаба. На протяжении предполагаемого южного маршрута каждый из островов вплоть до последнего отрезка пути хорошо просматривался, и, хотя перелетные птицы и дым лесных пожаров могли говорить о близости суши, сам Сахул не виден с острова Тимор. Хотя мне казалось, что морские путешествия, которые подразумевало присутствие людей, предшествовавших нашему виду, на Флоресе, происходили случайным образом (возможно, плоты из мангрового дерева уносило от материка во время шторма), заселение Сахула свидетельствовало о каких-то более сложных процессах. На самом деле некоторые археологи даже считали Флорес исключением, доказывающим правило: это была лишь счастливая случайность, иначе Homo erectus и Homo floresiensis быстро бы заселили Уоллесию и Сахул [13].

Я продолжала задавать Роберту вопросы, и выяснилось, что у него была более глубокая философская причина верить в то, что Homo erectus обладал способностями современных людей. Он полагал, что Homo erectus локально эволюционировал в Homo sapiens в Азии.

— Примерно полмиллиона лет требуется, чтобы из одного вида произошли другие, — сказал Роберт.

— То есть вы считаете, что Homo erectus вышел из Африки, расселился по территории Азии, а затем независимо в разных местах просто превратился в того, кого мы сегодня считаем современным человеком? — допытывалась я. — А окаменелые останки и генетические исследования не говорят о наличии родословного древа, корни которого начинаются в Африке примерно 100–200 тыс. л. н.?

— О, этот бог генетики, — ответил Роберт. — Я в это не верю. Корень древа появился два миллиона лет назад.

Это точка зрения приверженца теории полицентризма: современные люди эволюционировали в Африке, Европе и Азии от более ранних популяций, уже живших в этих местах. Сегодняшнее существование одного вида человека полицентристы объясняют потоком генов между эволюционирующими популяциями, которые постоянно держались вместе. Это идея странная по многим причинам. Не в последнюю очередь потому, что сама концепция вида, распространившегося практически по всему миру, настолько сильно изменившегося и держащегося вместе как вид, странная. Видообразование обычно происходит в небольшой популяции, оставшейся от более многочисленной, например, в результате катастрофы или изолированной от нее географически. Или видообразование может произойти на границах большой популяции. Но идея, что члены широко распространенной популяции могут все как один измениться в одном направлении, кажется невероятной. Биологически более вероятный сценарий, в подтверждение которого действительно есть данные, — одно место происхождения вида и его последующее распространение оттуда.

— Десять лет назад вообще никто не поддерживал теорию полицентризма, — сказал Роберт. — Но сейчас сторонников все прибавляется. Единственные горячие приверженцы «африканской Евы» остались в Англии. Программа, которую вы делаете, основана на устаревшей теории.

На мой взгляд, прозвучало слишком резко. Но я посчитала это просто экстравагантной точкой зрения, поскольку на самом деле в палеоантропологии появлялось все больше и больше сторонников африканского происхождения современных людей, основанного на палеонтологических и генетических исследованиях. Взгляды Роберта являли собой полную противоположность кардинально изменившемуся мнению (большинства) экспертов. Итак, сторонница «Выхода из Африки» и приверженец полицентризма