Невероятная одиссея человека. История о том, как мы заселили планету - Элис Робертс

весенних каникулах — сейчас здесь очень чувствовалась семейственность. Главной была семья Степановых, главой и бригадиром которой был Василий.

В постсоветскую эпоху, когда промышленность в городах была ликвидирована, а спрос снизился, потребность в оленине уменьшилась. Но теперь Сибирь использовалась в других целях: алмазы. Алмазные деньги означали новые школы, рабочие места в Оленьке и новую необходимость в мясе северного оленя в коммерческих масштабах. Тысячное стадо Степанова поставляло оленину для продажи и оленей в качестве транспорта, но источником мяса для самого лагеря все еще оставалась охота на диких оленей. Фактически поголовье домашних оленей уменьшилось, поэтому увеличилась интенсивность охоты. Равновесие между скотоводством и охотой немного сместилось в обратную сторону, но дикие олени были силой, с которой следовало считаться, — их поголовье быстро увеличивалось, и на полуострове Таймыр, к востоку, формировалось огромное стадо. Случайно пришедшие дикие стада иногда «похищали» своих домашних собратьев. После некоторого времени, проведенного среди оленей Степанова, это стало понятным. Ездовые олени были довольно ручными, но бо́льшая часть животных оставались совершенно дикими, и в любой момент они могли легко вернуться к дикому образу жизни.

Северный олень Сибири

На протяжении последних 20 лет Пирс изучал эвенов (народ, к которому принадлежал Анатолий), родственную эвенкам группу. И эвены, и эвенки — местные племена Сибири и Алтая. Для всех этих племен Северной Азии, ведущих кочевой или полукочевой образ жизни охотников и оленеводов, характерно натуральное хозяйство. Некоторые племена, например соседние якуты, занимались полукочевым коневодством и скотоводством и говорили на тюркском языке. Вероятно, якуты — оставшаяся часть популяции, жившей на юге сибирской степи и вынужденной мигрировать на север из-за расширения границ Монгольской империи в XIII–XV вв. н. э. [3, 4].

Эвены и эвенки традиционно говорили на тунгусских языках (хотя большинство людей, с которыми мы общались, сейчас пользуется более распространенным якутским языком), занимались охотой и оленеводством. Генетические исследования показали, что исконное население Азии и Америки — отдельная ветвь европейских и африканских популяций. Кроме того, азиатская популяция разделилась на две основные ветви: одна объединяет сибирские популяции (включая эвенков) и коренных американцев, другая — жителей Средней и Юго-Восточной Азии. Две эти ветви разошлись в период между 21 и 24 тыс. л. н., но, похоже, это произошло слишком поздно, чтобы считаться самым ранним заселением Северной и Центральной Азии [5].

Пирс, долгое время живший с оленеводами, сказал, что не стоит сейчас спрашивать Василия о том, надеется ли он на удачную охоту. В конце концов оказалось, что дикие олени были слишком далеко, а мы двигались слишком медленно и не могли догнать их. Поэтому все вернулись в лагерь.

В случае неудачной охоты можно взять мясо домашних оленей. Мне было сложно все это принять. В одном месте невероятным образом сплетались жизнь и смерть. Северные олени очень красивые создания, и их убийство ужасно. Но, конечно, я понимала, что в данных условиях именно от этого зависела жизнь эвенков. В их культуре глубоко коренилась жестокая борьба между выживанием и смертью, уважением и убийством. Эвенки почитали северных оленей, особенно диких. Тем вечером, позже, Василий описал мне некоторые ритуалы, связанные с охотой:

— Прежде чем пойти на охоту, я всегда угощаю огонь и дух местности. Если охота была удачной, я отдаю часть мяса духу и после того, как мы закончим разделывать тушу оленя, я кладу на помост кости, голову и рога.

Кости помещали на специально сооруженный помост, обращенный к востоку, что гарантировало животному дальнейшее перевоплощение. Обряд был сокращенным вариантом «воздушного погребения».

— Животные должны рождаться снова и снова, чтобы у наших детей и внуков было достаточно еды.

Этические и нравственные взгляды в отношении охоты распространялись и на других членов группы, а также на животных, на которых охотились. Присутствовало и понятие о карме — «что посеешь, то и пожнешь». Марина говорила: «Вы должны уважать и почитать природу, иначе в следующий раз не будет удачи. Вы должны всегда делить добычу с близкими или теми, у кого многого нет. Тому, кто так делает, обязательно будет сопутствовать удача [на охоте]».

Я прекрасно осознавала, что мое выживание в ночной поездке и сохранность пальцев рук и ног зависели от одежды из оленьего меха — шубы, капюшона, рукавиц и, наверное, самое главное, от сапог. А также от эвенков, великодушно давших мне все это. И вот я, вегетарианка, никогда бы не купившая ничего подобного, стою в снегах Сибири, с головы до пят одетая в шкуру мертвого животного. Но я всего лишь одолжила одежду, и этого оленя убили не из-за меня. Как и того, который только что встретил свой конец. Когда я шла к противоположной стороне лагеря, одного оленя заарканили, спокойно прижали к земле и быстро нанесли удар прямо в сердце.

Я подождала немного, но ушла, как только мужчины начали мастерски свежевать оленя. Его глаза еще оставались ясными. Очень скоро с хирургической точностью выпотрошенное и разделанное животное превратилось в груду мяса. Анатолий зачерпнул металлической кружкой из брюшной полости оленя свежую теплую кровь и поднес ее к губам. Он предложил и мне. Я отказалась. Так вежливо, как могла.

Шкуру расстелили на снегу мехом вниз. Я заметила около плеч странные, размером с фасоль образования. Пирс объяснил, что это личинки овода, который откладывает яйца под кожу оленей. Чуть позже я наблюдала, как из обработанной шкуры три эвенкских женщины, Валя, Таня и Зоя, делали сапоги. Для верхней части сапога они брали мех с ног, а для подошвы — лоскуты из нижней части голени оленя. Для сшивания использовали специальные нитки — длинные волокна, полученные из высушенных сухожилий оленя.

Готовые сапоги выглядели как настоящие произведения искусства и обладали прекрасной функциональностью. Удивительно, как это относительно простое изделие могло дать фору моим ботинкам Baffin. Но так оно и было. Мех северного оленя обеспечивает фантастическую теплоизоляцию благодаря длинным остевым волосам и густому пушистому подшерстку. Между клетками остевого волоса находятся такие воздушные пространства, что под микроскопом он выглядит полым. Поэтому мех северного оленя настолько эффективно защищает от холода [6].

Мясо заколотого оленя быстро превратилось в ужин. Марина отнеслась к убийству и разделыванию животного очень трезво.

«Любой, кто любит кровь, может ее выпить, — сказала она. — Очень хороша теплая печень, вы можете съесть глаза, очень аппетитные, вам понравится. Мы всегда едим сырые мозги, они тоже очень вкусные и полезные».

Совместная трапеза с эвенками заключалась в употреблении большого количества мяса, главным образом отварного, и жирного бульона. Время от времени приносили миски с