Невероятная одиссея человека. История о том, как мы заселили планету - Элис Робертс

«региональной непрерывности», то есть существования непрерывной генеалогической линии, начиная от самых древних людей, более миллиона лет назад добравшихся до Восточной Азии. Они даже считают, что характерные особенности современных китайских лиц уже просматриваются в окаменелых останках китайского Homo erectus. Это полностью противоречит общепринятой теории африканского происхождения всех анатомически современных людей во всем мире. Социолог Барри Саутман считает, что Китайское государство использует палеоантропологию для поддержания расизма, национализма и воспитания чувства превосходства всего китайского [1].

Покидая Россию, из Якутска я долетела до грандиозного серого аэропорта на краю света во Владивостоке, а оттуда отправилась в Пекин. Я снова должна была встретиться с двумя выдающимися величинами из мира палеоантропологии — ныне живущим профессором Синьчжи Ву и древним «пекинским человеком».

У спора о «пекинском человеке» и происхождении китайцев длинная история. Языковой барьер и отсутствие свободного обмена научной информацией между Востоком и Западом тормозили развитие дискуссии, а политическая напряженность окончательно завела ее в тупик. Доступ западных антропологов к образцам и идеям из Китая был ограничен [2]. Но все меняется. Сейчас в пекинском Институте палеонтологии позвоночных и палеоантропологии (ИППП) британские и канадские исследователи занимаются динозаврами, а китайские специалисты все чаще публикуются в международных журналах.

Я встретилась с профессором Ву в местечке Чжоукоудянь, где были найдены окаменелые останки «пекинского человека». Казалось, я собираюсь отправиться в какую-то паломническую поездку. Чжоукоудянь находится примерно в 50 км к юго-западу от Пекина, среди горных известняковых массивов, пронизанных трещинами и пещерами. В 1921 г. здесь работал шведский геолог Йохан Гуннер Андерссон, и один из местных жителей отвел его к пещере, в которой, по рассказам, было полно «костей дракона». Геолог сразу понял, что на самом деле это кости не мифических созданий, а окаменелые останки человека, и с 1920 по 1930 г. международная группа исследователей проводила в пещере обширные раскопки. Из-под земли постепенно появились зубы древних людей, а затем и фрагменты черепов. Обнаруженного гоминида окрестили Sinanthropus pekinensis — «пекинский человек». Впоследствии он был отнесен к виду Homo erectus, а находки из Чжоукоудяня представляют собой самое большое количество экземпляров этого вида, найденных в одном месте.

Через пещеру, напоминающую туннель, профессор Ву провел меня к глубокому крутому карьеру на склоне «холма драконьих костей». Я поразилась, узнав, что вся яма глубиной примерно 40 м представляла собой место археологических раскопок. Наверное, это был титанический труд. Пещера, изначально находившаяся на склоне холма, была заполнена осадочными породами, а ее свод обрушился. Продвигаясь все глубже и глубже, археологи обнаружили слои, содержащие обилие известняковых глыб, окаменелых останков и каменных орудий. Первый череп синантропа нашли на глубине 20 м, в одиннадцатом слое осадочных отложений.

Черепа тех, кого потом назвали Sinanthropus pekinensis (буквально «пекинский китаец», или, как он известен сейчас, «пекинский человек»), исследовал немецкий анатом Франц Вайденрайх. Он предположил, что черепа принадлежали предкам современных китайцев. По его мнению, у древних черепов присутствовали характерные особенности, присущие и современным жителям. Из осколков черепов, обнаруженных в Чжоукоудяне, Вайденрайх и его ассистент Люсиль Сван создали реконструкцию черепа, представляющего собой символический облик вновь обнаруженного вида [3]. Мысль о том, что китайский народ произошел в Китае миллион лет назад, привела археолога Лин Янь к заявлению, что китайцы — «самые древние жители Земли» [1].

Мы с профессором Ву отошли от первой стоянки и поднялись на северо-восточный склон холма драконьих костей, где могли заглянуть в Верхнюю пещеру, Шаньдиндун. В 1930-х гг. в этой области проводились раскопки, в ходе которых были обнаружены три хорошо сохранившихся черепа современных людей, а также перфорированные зубы животных, галька и раковины. Черепа из Верхней пещеры также исследовал и описал Вайденрайх.

Затем в конце июня 1937 г., примерно в 50 км от Пекина, у крепости Ваньпин на мосту Марко Поло произошло столкновение китайских и японских войск. Инцидент стал поводом для начала Второй мировой войны на Востоке. К концу июля Пекин напал на Японию. Раскопки в Чжоукоудяне прекратились, а ценные останки «пекинского человека» упаковали в ящики и отправили на безопасное хранение в Америку. Но они туда так и не добрались. Трагическое исчезновение останков — одна из самых больших загадок палеоантропологии. Существует множество версий по поводу того, где они могут сейчас находиться (если все еще существуют). Предполагается, что они перевезены на Тайвань, в музей, отправлены в Крым на российском судне или хранятся в пекинской больнице [4]. Поэтому, говоря о встрече с «пекинским человеком», на самом деле я имела в виду слепки с оригинальных останков.

Профессор Ву и я вернулись в Пекин, в ИППП, где хранятся слепки синантропа и черепов из Верхней пещеры. Мы вошли в комнату. Одну стену от пола до потолка занимали шкафы со множеством ячеек, в середине комнаты стоял стол, покрытый темно-красной тканью. Но нам пришлось выйти и подождать в коридоре, пока сотрудник охраны доставал из ячеек образцы.

— Мне запрещено смотреть, из каких ящиков достают черепа. Я выйду и подожду здесь, — сказал профессор.

Место хранения образцов держалось в тайне даже от профессора Ву. Такова была тщательно продуманная система безопасности.

— Ключ хранится у него, чтобы никто не знал код, — добавил профессор Ву.

— То есть вы не знаете код?

— Нет. И не хочу знать. Если я знаю, и что-то пропадет, я буду отвечать. Но сейчас я ничего не знаю и не несу никакой ответственности, — улыбнулся Ву.

Пока мы ждали в коридоре, я спросила у профессора, как он начал заниматься палеоантропологией. Оказалось, что он получил специальность врача, но в то время Китаю требовалось больше преподавателей в области медицины, и ему было предписано стать преподавателем анатомии. Анатомия и палеоантропология всегда были очень близкими сферами, поэтому естественно, что, когда в 1950-х гг. в Чжоукоудяне возобновились раскопки, Ву тоже принимал в них участие.

Он спросил о моем образовании. Я обрадовалась, что могу рассказать, как тоже выучилась на врача, а потом стала преподавателем анатомии и заинтересовалась палеоантропологией. Я ощущала себя ученицей в присутствии мастера. В возрасте восьмидесяти лет профессор Ву каждый день все еще ездил (на велосипеде) на работу в ИППП.

Как только образцы были извлечены из ячеек, мы снова вошли в комнату. Выстроившись в аккуратную линию, на столе лежали шесть или семь экземпляров — несколько черепов современного человека и слепки черепов Homo erectus. Я узнала слепок с оригинальной реконструкции Вайденрайха — Сван. Профессор Ву позаботился также и о том, чтобы достали более новую реконструкцию, выполненную Яном Таттерсоллом и Гэри Сойером из Американского музея естественной истории в Нью-Йорке, о которой я читала. Здесь же были