Дом в степи - Сакен Жунусов

- Чай привезли?

- А сахар?... А мыло?

Оглушат, затеребят, чуть на клочья не разорвут.

Мы к складу правим - сдать, расписаться и с плеч долой. Так пока едем, за нами весь аул бежит. Изголодались же все, как их прогонишь? И на продавца налетают.

- Зачем завтра, зачем завтра? Сейчас торгуй!

- Тихо, тихо,- поднял продавец руки.- Как в такой темноте торговать? Потерпите до завтра. Еще же принять мне надо... Давайте завтра, в девять часов.

- Вы посмотрите на него!- зашумел народ.- По часам жить стал. А ты не помнишь дед твой жил когда-нибудь по часам?

- Заважничал. Посмотрел бы на него сейчас Боташ.

- Какое вам дело до моего отца...- закричал продавец и ногами затопал.- А ну, пошли отсюда! На складе посторонним запрещается... Пошли!

- Ты что кричишь? Ты что кричишь? Тебе что - наших денег жалко? Мы же не даром брать будем...

А время действительно позднее, а у нас еще товар не сдан. Не вытерпел Оспан и зашумел на озлившихся женщин:

- Да вы что на самом деле? Будто не видели никогда... Это же для вас привезли, не для кого другого. Расходитесь до завтра, не мешайте. Все цело будет, никто не съест.

Поутих народ, но расходиться и не думает.

- Ладно, мы посмотрим только. Или за это тоже платить надо?

Махнул на них Оспан рукой. А уж кто-то надорвал угол рогожного мешка и тянет, вытягивает клок материи.

- Мануфактура, мануфактура...- поползло в народе. И снова все к дверям.

- Смотри, ситец.

- Эге, а вот полотно!

- Вот хорошо-то, а то все обносились.

- Ух, крепкое сукно. И не порвать...

- Эй, осторожней, не порви!

Набились опять в склад - повернуться, негде. Каждому же охота хоть краешком глаза взглянуть!

- Эй, пропустите и нас. Хватит вам.

- Бархат есть, не видали?

- Есть, говорят.

- Да зачем тебе бархат? У тебя и так два камзола.

- Какие два? Какие два? Когда они были-то? От них уж и памяти не осталось!

Голова идет кругом от бабьего гвалта, но как ни гонишь их, как ни кричишь, никто не уходит. Пок не перевернут половину саней, не перещупают весь товар,- хоть режь их, не успокоятся.

Но вот все сдано у нас, все, что нужно, подписано, можно отдохнуть. Трудные все-таки, выматывающие были поездки. Хоть день-деньской пешком по глубокому снегу. С нами на этот раз два старика ездили, так мы посмотрели, посмотрели на них, да и посадили обоих на сани. Из глаз у них слезы текут ручьем по бороде, идут они как слепые и то и дело падают. Замучились мы с ними, не рады, что и взяли...

Спал я в ту ночь будто убитый, не помнил, как до постели добрался. За все ночи, что в дороге, отсыпался. В поездке-то известно какой сон,- одним глазом спишь.

Слышу только, трясет меня кто-то за плечо. Начал я приходить в себя. В голове тяжесть, глаз не раскрыть.

- Вставай,- теребит меня Лиза,- Вставай... И голос, как слышится, какой-то тревожный.

- Что,- говорю,- случилось? Который час?

- Поздно уж, полдень... Да ты хоть глаза открой!

Поднялся я, сел, головой мотаю. Еще бы, думаю, поспать. И чего человеку покоя не дают?.. Оказалось, опять из-за баб.

- Весь аул в лавке,- рассказывает Лиза.- От вчерашнего, чего вы привезли, даже чаю на заварку не осталось. Все как есть пропало. Сейчас мужики туда побежали... Вставай!

- А я-то тут при чем?- рассердился я и снова завалился под одеяло.

- Да за тобой уж прибегали! Слышишь? Оспан там, все там. Столько везли, столько мучились, ждали и - вот, пожалуйте. Обидно же! Вставай, хватит вылеживаться.

- Ну взял кто-либудь,- ворчу,- и тебе останется. Не все же забрали!

А глаза так и закрываются.

- Да ты понимаешь или нет?- закричала Лиза.- В лавке хоть шаром покати!

Тут уж я насторожился:

- Как это? А куда же все девалось?

- Так вот поэтому-то и народ шумит!

Вот, думаю, еще история-то! Никогда у нас воровства не наблюдалось. Уж как трудно приходилось, а никто даже нитки не брал. Что-то тут не так.

Возле лавки, действительно, не протолкаться. Все сбежались. И никто ничего понять не может. Лавка у нас ни на какие засовы не запиралась и сторожа никогда не бывало. Что же от самих себя охранять? Еще издали я увидел распахнутое окно в лавке. Вот, думаю, как залезли, мерзавцы,- окно выломали. Но подошел, посмотрел- ничего подобного. И окно цело, и дверь никто не ломал. Да что же это за вор такой?

А по народу уже слух идет. Какая-то старуха, карауля, как бы не проспать, то и дело выходила на улицу и посматривала: не открыли ли, случаем лавку. И вот видит она, вроде бы свет горит там. Не поверила сначала, может, с глазами, думает, что? Нет, вытерла платочком, снова смотрит - горит. Потом свет перед лавкой замелькал. Пошла старуха в дом и давай своих будить. Ну вскочили все все - бегут. Соседей разбудили. Видят - у лавки возится кто-то и голоса бубнят.

Потом подвода тронулась, проехала по улице и возле дома Карабета остановилась. Председтель все- таки, шума поднимать побоялись. А продавец запер снова лавку и лампу потушил,- домой пошел.

Ничего пока не понял народ. Ладно, до утра подождем.

Но утром лавка так и не открылась. Побежали к Тотаю, продавцу, а он и вставать не думает.

- Открывать не велено,- говорит.- Приказ из района. Сказали, чтобы пломбу поставил на замок.

Вот тебе раз! Что же это за распоряжение?

Подождал народ, потоптался, потом снова к Тотаю.

- Ладно, бог с ним, со складом. Но лавку-то открой. Спички надо, разную мелочь. Кому что.

Открыл он, за прилавком стал. Но вот что странно: не узнали мы сперва своей лавки. Будто шире она стала, просторнее. Раньше, бывало, на полках всякая мелочь валяется, а тут и полки пусты. У дверей, как войти, гора ведер, и тазов, поварешек там всяких, была навалена, сейчас ни тазика, ни ведерка, как корова языком слизнула. Да что же это такое?

Тотай-прощелыга от баб никак отбиться не может.

- Ну, кричит,- все взяли? Чаю нет, чай еще на складе. Давайте, выходите, мне закрывать надо.

И суетится что-то, в глаза никому не смотрит, Переглянулись мы с Оспаном и попросили народ выйти. А когда