Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер

Однако игнорировать факт встречного дела было нельзя, к тому же тот «земляк» сбежал из России, его объявили в международный розыск. В итоге суд «перебил» сестрам статью о вымогательстве на «самоуправство», и им дали по полтора года. Полтора года – это максимум по «самоуправству», а по 163-й статье – наказание шло до семи лет. То есть Фаридка и ее сестра чудом избежали ломового срока. Все говорили, что если бы не их усердные адвокаты, то суд ничего не стал бы менять, и они бы точно поехали на зону! Так как говорить по-русски они толком не могут, а суды обычно не церемонятся с такими обвиняемыми…

После приговора Фаридка, конечно же, выдохнула. Получить полтора года, сидя в камере для тяжелостатейников, это, считай, небывалое везение!

Но тут нарисовалась новая проблема. До конца срока Фаридки и ее сестры оставалось еще три месяца. И их вполне могли успеть отправить на зону. Заключенный в таком случае пишет апелляционную жалобу, чтобы оттянуть время. До ее рассмотрения как раз может пройти несколько месяцев, и все это время человека продолжают держать в СИЗО. Конечно, существовала крошечная вероятность, что в результате апелляционного слушания срок вдруг может увеличиться. Но я ни разу не слышала, чтобы такое происходило. Львиная доля апелляционных слушаний заканчивалась решением: «оставить без изменений». То есть «бэзэ».

Но все равно, зная и эту статистику, и буквы законы, где прописано, что апелляция не должна ухудшить положение заключенного, каждый, кто подавал такую жалобу, всегда волновался за ее исход: «А мало ли что?..»

К примеру, был в камере случай: одной восемнадцатилетней девочке дали всего год. А она сидела на «шестерке» уже одиннадцать месяцев. И несколько дней после приговора она все металась между двумя решениями, писать «апелляшку» или нет? С одной стороны: если не напишет, то максимум через десять дней ее точно повезут на этап. А этап – дорога до зоны – длится несколько месяцев, от одного российского СИЗО до другого, с карантинами и передержками. Со сменой кучи поездов с этими жуткими «столыпинскими» вагонами. И этот месяц ей точно придется провести в этом убийственном путешествии. Но в итоге страх, что на апелляции ей вдруг смогут увеличить срок, перевесил. И девочка эта не стала писать «апелляшку». Хотя пробовала убедить сотрудников «шестерки» задержать ее отправку в колонию. Билась в истерике, рыдала, пыталась сымитировать суицид, просилась на прием к психологу, к начальнику СИЗО. Безумные конечно же идеи, сотрудники вообще не решают такие вещи. И очень скоро ее увезли на этап.

Оставшиеся на «шестерке» месяцы Фаридка провела в очень нервном состоянии. Она завела себе календарь и начала вычеркивать каждый прошедший день. Громко объявляя, сколько дней ей еще осталось до свободы. И чем ближе был этот день «икс», тем чаще и громче она стонала: «Как же я хочу на волю. Как же я устала… Как же я соскучилась по детям… Ох, как же еще долго мне тут сидеть!» Женщины, слушая эти причитания, начинали серьезно заводиться: «Да ты совсем берега попутала! Пара месяцев и ты гарантированно будешь на свободе! А мы понятия не имеем, когда выйдем! А вот этой, этой или этой дали девять, одиннадцать, семнадцать лет!.. Да ты охерела со своим нытьем!»

Но Фаридка не унималась. Становилась все более нервной и вспыльчивой. Начало прорываться наружу все, что сдерживалось долгое время. И я даже не успела понять почему и как, но в какой-то момент Фаридка разругивается вдрызг со своей подопечной Яркой. Они яростно орут друг на друга на своем языке, затем вцепляются друг в друга, начинают мутузиться и царапаться. До кровавых ран! Девчонки их разнимают, разводят по разным углам камеры. Фаридку не наказывают в силу ее положения. А Ярка – молодая, бестолковая – попадает в настоящую опалу. Ее селят на место возле двери, на «тормоза», она долго ходит с глубокими царапинами на лице и руках, и с ней никто почти не разговаривает. А затем ее вообще выдворяют из камеры…

Из-за чего поругались эти две особы никто так и не узнал. Но случай этот как раз-таки был характерным примером того, насколько эфемерной может быть тюремная «дружба взасос». Насколько зыбкой и псевдонастоящей.

Наконец для Фаридки и ее сестры наступил долгожданный день освобождения. За неделю до этого прошло их апелляционное слушание, решение осталось без изменения, и теперь они гарантированно отправлялись на свободу. «С чистой совестью». Оказавшись на воле, Фаридка несколько раз звонила Вячеславне и сообщала свои новости. Мы удивлялись, почему Фаридка все не возвращается на свою родину, ведь она так об этом мечтала! Уехать из «проклятой Москвы», жить наконец со своими детьми, которых она толком не видела уже много лет, и все они так из-за этого страдали. На протяжении всего срока – это была ее идея фикс. Она бредила своими детьми и встречей с ними и день и ночь. Но увы и ах! Фаридка так никуда и не поехала, а просто-напросто вернулась в дотюремную колею. На свой московский рынок… Видимо, и такое бывает, как только человек попадает на свободу, все возвращается на круги своя, и все его благие намерения – рассыпаются в прах…

А вот другая подопечная Фаридки – Наргиз – была очень спокойной и незаметной. Она почти не говорила, а если и говорила, то тихим голоском, почти шептала. Маленького роста – метр сорок, не больше, с кукольным детским личиком, и на вид ей можно было бы дать лет 12 максимум. Ее крошечность однажды даже стала причиной курьезного случая. Как-то во время проверки все женщины как обычно вышли из камеры, старшая прошлась по проходам, проверила все ли вышли и… не заметила спящую Наргиз, укрывшуюся одеялом с головой. Настолько та была маленькой и плоской. Настоящая птичка-невеличка!

Хорошо, что это была вечерняя проверка, при которой дежура не всегда пересчитывают заключенных. А иначе поднялась бы тревога. И Наргиз впаяли бы нарушение. А так все обошлось: женщины вернулись в камеру, обнаружили спящую и только посмеялись. Как можно сердиться на такую кроху?..

И тем удивительнее звучали преступления, которые ей вменялись. А шла она с кучей своих подельников по похищению человека, вымогательству и разбою. 126-я, 163-я, 162-я статьи УК РФ соответственно. Да еще и совершенные «группой лиц по предварительному сговору», то есть при крайне «отягчающих обстоятельствах». И Наргиз вменялась организация этих преступлений. Девчонки не переставали над ней беззлобно прикалываться: «О, да